О возрастном составе аппаратчиков на исходе "кадровой революции" свидетельствуют данные мандатных комиссий XVIII съезда ВКП(б) (март 1939 года) и XVIII Всесоюзной партконференции (февраль 1941 года). Около половины делегатов XVIII съезда с решающим голосом были в возрасте не свыше 35 лет, 81,5 % - в возрасте не старше 40 лет[1]. Среди делегатов XVIII партконференции 35,6 % составляли лица в возрасте до 35 лет, 42,8 % - от 36 до 40 лет[2].
Не менее выразителен состав делегатов XVIII конференции по партийному стажу. 45 % из них вступили в партию в 1927-1928 годах, 35 % - в 1929 году и позднее. Таким образом, подавляющее большинство тех, кто в 1941 году управлял страной, были в годы Октябрьской революции и гражданской войны детьми или подростками и стали коммунистами в то время, когда существование партийных дискуссий и легальных оппозиций было уже невозможно.
Из 71 члена и 68 кандидатов в члены ЦК, избранных на XVIII съезде, соответственно 44 и 66 были избраны в этот орган впервые. Среди новых членов и кандидатов было лишь шесть человек с дореволюционным партийным стажем и четверо - со стажем с 1917 года. Для сравнения укажем, что на XVII съезде из 71 члена ЦК всего 10 человек были избраны впервые, минуя кандидатский цекистский стаж, а из кандидатов более половины состояли в составах ЦК, избранных предыдущими партсъездами. Среди тех, кто вошёл тогда в ЦК впервые, большинство вступило в партию не позднее 1917 года[3].
В апреле 1917 года в партии состояло свыше 100 тыс. чел., к августу 1917 года её численность выросла до 240 тыс. чел.[4] Ещё десятки тысяч членов вступили в партию в последние месяцы 1917 года. В 1973 году в КПСС оставалось 702 человека с партийным стажем до февраля 1917 года и 3340 человек, вступивших в партию в 1917 году[5]. Значительная часть этих людей провела многие годы в сталинских тюрьмах и лагерях, известная часть была сохранена Сталиным в качестве "партийных икон", призванных иллюстрировать преемственность ленинской и сталинской партии.
О масштабах "кадровой революции", осуществлённой между XVII и XVIII съездами, свидетельствовали обнародованные самим Сталиным цифры, которые, по его мнению, служили выражением успехов его кадровой политики. Сталин сообщил, что за отчётный период было выдвинуто на руководящие партийные и государственные посты "более 500 тыс. молодых большевиков, партийных и примыкающих к партии"[6].
Говоря о том, что после великой чистки на руководящих постах утвердился четвёртый или пятый слой аппаратчиков (предыдущие слои были истреблены почти целиком), Хрущёв замечал, что это были люди "уже без революционного прошлого, как бы без рода и племени, если говорить о революционной деятельности"[7].
На смену нескольким поколениям большевиков (шестидесятилетним, пятидесятилетним и сорокалетним), почти целиком уничтоженным в пожаре великой чистки, пришло поколение людей, только недавно перешагнувших порог своего тридцатилетия. От них Сталин мог ожидать безоговорочного конформизма и беспрекословного, бездумного послушания при любых поворотах своего политического курса.
Для характеристики стремительности, с которой происходило продвижение этих людей, приведем некоторые биографические данные тех, кто впоследствии управлял партией и страной.
Брежнев родился в 1906 году, стал членом партии в 1931 году, в 1936 году работал директором техникума. В 1937 году был выдвинут на пост зампреда исполкома Днепродзержинского городского совета, а в 1939 году - на пост секретаря Днепропетровского обкома партии.
Косыгин родился в 1902 году, член партии с 1927 года. В 1937 году занимал должность рядового инженера, откуда был выдвинут на пост директора небольшой ленинградской фабрики. В 1938 году занимал всё более ответственные посты в Ленинградском обкоме и облисполкоме. В 1939 году был назначен наркомом текстильной промышленности СССР и избран членом ЦК ВКП(б). В 1940 году стал заместителем председателя Совнаркома СССР.
Громыко родился в 1909 году, член партии с 1931 года. До 1939 года работал научным сотрудником института экономики, откуда внезапно был переведён на дипломатическую работу. В 1943 году занял пост посла СССР в США.
О том, как такие люди отбирались на ответственную работу, свидетельствует рассказ Молотова о поисках им кандидатуры на освободившуюся должность наркома финансов СССР. Поручив представить ему список партийных работников, окончивших финансовый институт, Молотов просмотрел их личные дела и остановился на кандидатуре Зверева, который был тогда секретарём одного из московских райкомов[8].
Многие выдвиженцы заполняли вакуум руководящих работников на тех предприятиях, куда направлялись после окончания института. Так, В. А. Малышев, окончивший в 1937 году технический вуз, был направлен на Коломенский машиностроительный завод, где сразу же был назначен главным инженером. Других кандидатур на эту должность не имелось, так как все инженеры, работавшие на этом крупном предприятии, были арестованы[9]. В 1939 году Малышев был избран членом ЦК и назначен наркомом тяжёлого машиностроения, а спустя год - ещё и зампредом Совнаркома СССР.
Некоторые выдвиженцы, не способные справиться с новыми обязанностями не только из-за своей неопытности, но и из-за дезорганизации производства в результате бесчисленных арестов, сами попадали под каток репрессий. Шрейдер вспоминал о встрече в тюремной камере с молодым человеком, рассказавшим, что во время учёбы на последнем курсе авиационного института он был неожиданно вызван к наркому авиационной промышленности М. М. Кагановичу. Там он узнал о своём назначении на должность начальника ЦАГИ, где весь руководящий состав был к тому времени арестован. Вскоре молодой руководитель огромного института был утверждён председателем правительственной комиссии, созданной для приёмки нового военного самолета. На испытаниях самолет разбился, а управлявший им прославленный летчик Чкалов погиб. Председатель комиссии вместе со всеми другими лицами, имевшими отношение к испытанию самолета, был арестован[10].
Во многих случаях на ответственную работу выдвигали рабочих-стахановцев, не имевших никакого представления об управленческой деятельности. Хрущёв вспоминал, как инженеры, попавшие под начало бывшего известного стахановца Дюканова, жаловались на применявшиеся последним "методы руководства": "Если что-то не ладится и что-то не выполнено, так у него один аргумент: "Ты смотри, а то я тебе ж... нашлёпаю". И каждый из нас, инженеров, дважды в сутки носит к нему это место, чтобы он его нашлёпал"[11].
На исходе великой чистки в руководящие сферы проникали и те, чьи ближайшие родственники были врагами Советской власти, - лишь бы у них не было связей со старой большевистской средой. В 70-е годы член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Кунаев, начавший своё карьерное восхождение в конце 30-х годов, поставил помпезный монумент на могиле своего тестя - бывшего купца Ялымова, в годы гражданской войны занимавшего высокий пост в колчаковской администрации города Акмолинска. Кунаева не смутило даже то обстоятельство, что участие Ялымова в расправе над большевиками было описано в романе известного казахского писателя Сакена Сейфуллина, погибшего в 1937 году[12].
"Новобранцы 1937 года" были несравнимо менее компетентнее и идейнее тех, кому они пришли на смену. Преданность большевистским идеалам у них была заменена поистине безграничной личной преданностью вождю и готовностью к ревностному исполнению любых директив, идущих из его канцелярии. Писатель Чуев, вращавшийся в этой среде, приводит характерный рассказ бывшего секретаря ЦК Компартии Грузии Мгеладзе о его беседе с Сусловым, который восторженно говорил: "Пойми, ведь только благодаря Сталину мы все так поднялись. Только благодаря Сталину всё у нас есть"[13].
Такие люди вплоть до своих последних дней были склонны к возвеличиванию Сталина и признанию "пользы" сталинских репрессий. Так, бывший министр сельского хозяйства Бенедиктов в 80-х годах подчёркивал в своём интервью: "Думаю, Берию, как и Мехлиса, Сталин использовал как своего рода "дубинку страха", с чьей помощью из руководителей всех рангов выбивалось разгильдяйство, ротозейство, беспечность и другие наши болячки... И, надо сказать, подобный, не очень привлекательный метод срабатывал эффективно"[14].
Будучи стерильно "чистыми" в смысле свободы от всякого рода политических сомнений, не говоря уже об инакомыслии, "новобранцы 1937 года" значительно меньше заботились о нравственной чистоте в своём личном повседневном поведении. Многие из них очень скоро обнаружили податливость к таким формам коррупции, которые были заведомо невозможны до великой чистки. Примером этого может служить поведение Усмана Юсупова, приложившего руку к уничтожению первых поколений узбекских коммунистов и выдвинутого в 1937 году на пост первого секретаря ЦК КП Узбекистана. В годы войны обнаружилось, что Юсупов был владельцем собственной животноводческой фермы, табуна скакунов и подпольной артели, производившей вино, которое по тайным каналам сбывалось в уральские города. Когда инспектор ЦК КПСС сообщил об этих фактах Маленкову, от того последовало указание: "проверку прекратить, немедленно возвращаться"[15].
Подобные факты бросались в глаза всякому непредвзятому человеку. Академик Вернадский в 1941 году записал в своём дневнике: "Одну основную ошибку он (Сталин) сделал: под влиянием мести или страха, уничтожением цвета людей своей партии - он нанёс потери, которые невозвратимы, так как реальные условия жизни вызывают колоссальный приток всех воров, которые продолжают лезть в партию, уровень которой в среде, в которой мне приходится вращаться, ярко ниже беспартийных"[16].
К моменту смерти Сталина "новобранцам 37 года" было в среднем 50 лет. Пришедшие к власти совсем молодыми и прошедшие выучку на сталинских методах руководства, эти люди не были способны и склонны к перестройке своего образа жизни и образа мышления, но зато были достаточно энергичны, чтобы добиваться пожизненного закрепления своих властных позиций и материальных привилегий. Их не устраивали ни предусмотренное новым Уставом КПСС, принятым на XXII съезде, систематическое обновление партийных кадров на всех уровнях, ни нараставшее в партийных и беспартийных массах стремление к более смелому разоблачению преступлений прошлого и к демократизации общественно-политической жизни.
Интересам и психологии этого несменяемого слоя, прочно привыкшего к своему бюрократическому всемогуществу и к своим привилегиям, всецело отвечал политический курс, утвердившийся в застойный период: отказ от сколько-нибудь серьёзных изменений как в сложившихся экономических, социальных и политических структурах, так и в персональном составе руководящих кадров.
Выдвинувшаяся в годы великой чистки правящая элита продержалась у власти на протяжении полувека. По мере её старения и одряхления всё более стагнировали экономическая и социальная политика, политическая система советского общества. Был искусственно задержан социальный рост поколения, духовно сформировавшегося под влиянием XX съезда КПСС.
Устранив Хрущёва, брежневская клика не только наложила безусловное табу на дальнейшее освещение и осмысление трагических уроков сталинизма, но и предприняла шаги, направленные на ползучую реабилитацию Сталина. В этих целях были выпущены художественные произведения и тщательно отредактированные мемуары сталинистов, восстанавливающие престиж Сталина как строгого, но мудрого государственного деятеля и великого полководца. Так происходило попятное движение даже от половинчатой и непоследовательной хрущёвской оттепели.
Последние видные представители поколения "новобранцев 1937 года" либо умерли в первой половине 80-х годов (Брежнев, Косыгин, Суслов, Устинов, Андропов, Черненко), либо были выведены на пенсию в первые годы "перестройки" (Громыко, Тихонов, Зимянин, Пономарёв и др.). На смену им пришло выросшее под их покровительством новое поколение бюрократов, проложивших себе дорогу к власти долголетним аппаратным служением, последовательным продвижением по ступенькам партийной иерархии, угодливостью и подобострастием по отношению к вышестоящим. Бюрократическая безнаказанность и балансирование в мире чиновничьих игр и интриг превратили большинство представителей этого поколения в циников и коррупционеров, озабоченных исключительно соображениями личной карьеры. Получив свободу действий, они оказались способны лишь к тому, чтобы, прикрываясь обманными лозунгами "революционной перестройки", "обновления и возрождения социализма", осуществить демонтаж социалистических основ советского общества. Непрерывно меняя свои лозунги, эти "наследники наследников" Сталина вели страну с завязанными глазами к распаду, экономическому хаосу и политической катастрофе. Так великая чистка через полвека отозвалась на судьбах нашей страны.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). С. 149.<<
[2] Коммунист. 1988. № 1. С. 32.<<
[3] Рассчитано по: Советская историческая энциклопедия. Т. 7. М., 1965. С. 707.<<
[4] Советская историческая энциклопедия. Т. 7. С. 702.<<
[5] Правда. 1973. 17 июля.<<
[6] XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). С. 30.<<
[7] Вопросы истории. 1990. № 5. С. 51.<<
[8] Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. С. 291.<<
[9] Знамя. 1990. № 12. С. 38.<<
[10] Шрейдер М. Б. НКВД изнутри. С. 176-177.<<
[11] Вопросы истории. 1990. .M 6. С. 91.<<
[12] Казахстанская правда. 1988. 7 июня.<<
[13] Правда-5. 1995. № 12. С. 8.<<
[14] Молодая гвардия. 1989. № 4. С. 62.<<
[15] Знамя. 1989. № 6. С. 78.<<
[16] Литературная газета. 1988. 16 марта.<<