В июле 1938 года невозвращенцем стал один из руководителей советской разведывательной службы за рубежом Александр Орлов, направленный в Испанию для руководства там операциями НКВД.
Следя за ходом великой чистки, Орлов не сомневался, что очередь должна дойти и до него. Как первый сигнал нависшей над ним опасности он воспринял телеграмму " Центра" о намерении выслать 12 человек для его охраны, под предлогом того, что, согласно перехваченным документам, генеральный штаб франкистов готовит его похищение. Как сообщил Орлов в 1955 году сенатской подкомиссии США по национальной безопасности, он решил, что этим людям будет поручена его ликвидация. Поэтому он поручил своему помощнику Эйтингону, действовавшему в Испании под фамилией "Котов", отобрать для своей охраны десять немецких членов Интернациональной бригады. По словам Орлова, любого, кто приказал бы его ликвидировать, эти люди приняли бы за предателя, потому что они "не верили никому, кроме Сталина"[1].
10 июля 1938 года Орлов получил телеграмму "Центра" с предписанием прибыть в Антверпен и подняться там на советский пароход, якобы для встречи с эмиссаром НКВД, прибывшим из Москвы. Поняв, что ему готовится ловушка, он немедленно забрал с собой жену и дочь, которые находились во Франции, и вместе с ними вылетел в Канаду, где получил по своему дипломатическому паспорту в американском посольстве въездную визу в США. Там он обратился за помощью к адвокату Джону Финнерти, который выступал в 1937 году юридическим советником комиссии Дьюи. Узнав, что Орлов из-за боязни преследований хочет держать своё пребывание в Соединенных Штатах в тайне, Финнерти добился того, чтобы выданное Орлову разрешение на постоянное пребывание в этой стране не было официально зарегистрировано[2].
Вслед за этим Орлов попросил своего двоюродного брата Курника, проживавшего в США, отправиться в Париж, чтобы опустить там в почтовый ящик советского посольства два письма, адресованные Ежову. В них он указывал, что бежал из Испании, опасаясь подвергнуться участи уже уничтоженных зарубежных резидентов НКВД. В подтверждение того, что эти люди не были шпионами, он писал: "Если П., например, был шпион, то как же продолжают работать с таким человеком, как "Тюльпан", которого он создал... Или, если М. был шпион, то как же он не предал "Вейзе", "Зенхена" и других, с которыми продолжают работать до сих пор"[3].
П. означало "Пётр" - кодовое имя парижского резидента С. М. Глинского, действовавшего в Париже под фамилией Смирнов, а "М." - кличку "Манн", под которой действовал советский разведчик Теодор Малли. Кличкой "Тюльпан" именовался Зборовский, а кличками "Вейзе" и "Зенхен" - члены т. н. кембриджской группы Маклейн и Филби, в вербовке которых Орлов принимал активное участие.
К письму был приложен перечень важнейших зарубежных операций НКВД, обозначенных кодовыми названиями, и шестидесяти двух кличек советских агентов, сведения о которых, как предупреждал Орлов, в случае его убийства будут преданы гласности его адвокатом. Если же его оставят в покое и не будут трогать его старуху-мать, недвусмысленно прибавлял Орлов, то он никогда не встанет "на путь, вредный партии и Советскому Союзу"[4].
Предупреждения о возможности рассекречивания тайных агентурных сетей в случае, если бы Орлова постигла судьба Райсса, достигли своей цели. После получения письма Орлова Ежов распорядился отменить уже подготовленный приказ о его розыске и ликвидации. Об этом сообщил на допросе в НКВД Шпигельглаз. Это же стало известно из сообщений Петрова, сотрудника советского посольства в Австралии, который, перебежав после войны на Запад, рассказал: в 1938 году, когда он работал шифровальщиком в Центре, туда пришла телеграмма из Парижа, в которой говорилось: Орлов предупредил, что в случае его убийства его адвокат предаст гласности сведения "о всех его агентах и контактах в Испании, а также описание его важной и в высшей степени секретной работы, выполнявшейся по поручению Советского правительства"[5].
Несмотря на то, что Орлов понимал всё значение своих предостережений, он опасался преследований со стороны сталинской агентуры. Поэтому он и его семья часто меняли города и отели. В сейф бостонского банка он поместил фотоплёнки, которые, по-видимому, включали не перечень сталинских преступлений (как он рассказал американским сенаторам), а негативы письма Ежову и приложенного к нему перечня секретных операций и агентов.
Только в начале 1953 года, буквально за месяц до смерти Сталина, Орлов решил предпринять шаги, связанные с легализацией своего пребывания в США. Он передал американскому журналу "Лайф" серию статей, составивших затем книгу "Тайная история сталинских преступлений". Эта книга, являющаяся одним из немногих достоверных мемуарных источников о подоплеке трагических событий, происходивших в 30-е годы в СССР, была в скором времени переведена на многие иностранные языки. Русский её текст появился впервые в 1983 году: на протяжении тридцати лет ни одно эмигрантское издательство не бралось за публикацию книги, написанной с позиций большевизма и не содержавшей традиционных антикоммунистических пассажей.
Появление статей Орлова повергло в шок директора ФБР Гувера, только из них узнавшего, что в его стране на протяжении пятнадцати лет проживал генерал НКВД. Гувер приказал провести доскональное расследование деятельности Орлова. В результате многолетних допросов в ФБР и на специальных слушаниях сенатской подкомиссии по национальной безопасности американские власти остались в уверенности, что Орлов рассказал всё, что ему было известно о деятельности советской разведки. Выпущенная сенатской подкомиссией в 1973 году книга "Наследие Александра Орлова" открывалась его биографией, написанной сенатором Истлендом, председательствовавшим на слушаниях 1955 года. Эта биография, проникнутая глубоким уважением к Орлову, написана в тёплых, местами даже патетических тонах.
В 50-60-х годах расследования "дела Орлова" были проведены и в КГБ. Их результатом был вывод о том, что Орлов не выдал никого из закордонной агентуры и не сообщил об операциях, проводившихся с его участием. Завербованные им "кембриджцы", а также Абель, работавший одно время радистом в организованной Орловым группе, продолжали доставлять крайне ценную разведывательную информацию.
Как справедливо отмечают авторы обстоятельного исследования о деятельности Орлова, "если бы Орлов нарушил верность долгу перед ленинской революцией и выдал ФБР секретный список тайных советских агентов.., он, возможно, в одиночку изменил бы ход истории,.. лишил бы Сталина жизненно важной информации, получаемой от таких агентов, как Филби, и от членов "Красной капеллы"... Если бы он выдал эти секретные советские сети, агенты КГБ, возможно, никогда не добыли бы секреты атомной .бомбы"[6].
В 1969 и 1971 годах Орлова посетил резидент КГБ Феоктистов, который сообщил, что в СССР не считают Орлова предателем, а, напротив, высоко оценивают его деятельность 30-х годов по вербовке за рубежом лиц с коммунистическими убеждениями. Американцам Орлов сообщил, что он не вступал ни в какие разговоры с Феоктистовым. Однако, как явствует из отчётов Феоктистова, Орлов рассказал ему о том, какие факты он утаил от ФБР и в каких вопросах дезинформировал американскую разведку. На переданное Феоктистовым приглашение вернуться в СССР Орлов ответил: он сохранил верность своим коммунистическим убеждениям, но возвращаться в СССР не хочет, поскольку советское государство управляется бывшими клевретами Сталина и более молодым поколением партаппаратчиков, игравших вспомогательную роль в преступлениях, благодаря которым была предана революция[7].
О том, что Орлов оставался в душе коммунистом и "убеждённым ленинистом", сообщил Федеральному бюро расследований один из профессоров Мичиганского университета, в котором Орлов работал в последние годы своей жизни. Профессор упоминал, что Орлов "яростно возражал" на его замечание, ставившее на одну доску Ленина и Сталина, а выслушав рассуждения о финансовой поддержке, якобы оказанной большевикам в 1917 году Германией, заявил, что это - клевета, которая "оскорбляет революцию и неподкупность Ленина"[8].
Орлов умер 7 апреля 1973 года, намного пережив других невозвращенцев.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Scope of Soviet Activity in the United States. Hearing before the Subcommittee to Investigate the Administration of the Internal Security Act... 1955. September. 28. Washington, 1955. P. 11.<<
[2] Ibid. P. 10, 12.<<
[3] Царев О., Костелло Дж. Роковые иллюзии. Из архивов КГБ: Дело Орлова, сталинского мастера шпионажа. М., 1965. С. 352.<<
[4] Там же. С. 356, 425.<<
[5] Там же. С. 359, 433.<<
[6] Там же. С. 453.<<
[7] Там же. С. 450.<<
[8] Там же. С. 437.<<