Описывая главные задачи операции "Утка", Судоплатов отмечал: "Важно было также выдвинуть подходящий мотив убийства, с тем чтобы скомпрометировать Троцкого и таким образом дискредитировать его движение. Убийство должно было выглядеть как акт личной мести Троцкому, который якобы отговаривал Сильвию Агелофф выйти замуж за Меркадера. Если бы Меркадера схватили, ему надлежало заявить... что Троцкий пытался уговорить его войти в международную террористическую организацию, ставившую своей целью убийство Сталина и других советских руководителей"[1].
В этих целях было сфабриковано письмо Меркадера на французском языке, которое раненый Меркадер поспешил передать работнику медицинской кареты, увозившей его в больницу, и содержание которого вскоре стало достоянием гласности.
В письме автор, называвший себя бельгийским подданным Жаком Морнаром, писал, что хочет "объяснить людям свои мотивы, побудившие его осуществить акт возмездия". Он "сообщал сведения о своих родителях-бельгийцах, о своей учёбе в Бельгии и Франции, о возникшем у него интересе к политической деятельности троцкистов, о своём знакомстве с некоторыми представителями этого движения". Он утверждал, что некий "ведущий член IV Интернационала" (не названный им по имени) предложил ему выехать в Мексику и войти в контакт с Троцким. От этого человека им якобы был получен канадский паспорт на имя Фрэнка Джексона и деньги на поездку.
Далее автор письма обстоятельно излагал мотивы убийства: в результате личного знакомства и "частых дискуссий" с Троцким он постепенно начал разочаровываться в теории и практике троцкизма. Он обнаружил, что Троцкий "был пожираем ненавистью и жаждой мщения" и вступил в заговор с "некоторыми лидерами капиталистических стран". А после того, как Троцкий стал уговаривать его отправиться в Советский Союз для совершения "серии (!) покушений" против различных лиц и в особенности против Сталина, он принял решение устранить этого злодея. В этом ему должен был помочь "иностранный парламентский комитет великой державы" (о каком комитете и какой державе идёт речь, в письме не упоминалось. - В. Р.).
Дополнительным мотивом убийства "Морнар" называл требование Троцкого "покинуть свою жену", поскольку она присоединилась к группе Шахтмана.
Кроме того, в письме говорилось о том, что симпатии Троцкого были на стороне Альмазана и что, вероятно, Троцкий принадлежал к группе заговорщиков, намеревавшихся убить Ломбарде Толедано и Авило Камачо, кандидата в президенты Мексики. Эта часть письма ставила целью настроить против Троцкого мексиканское общественное мнение.
Наконец, "Морнар" сообщал, что партия Троцкого была очень бедна (это заявление противоречило "признаниям" на московских процессах, согласно которым Троцкого и троцкистов финансировали все крупные капиталистические державы) и что лишь "консул одной великой иностранной державы", часто навещавший Троцкого, может ответить на вопрос, откуда брались деньги на охрану дома.
Последние слова письма были как бы скопированы с судебных речей Вышинского: "История оправдает меня за то, что я устранил злейшего врага рабочего класса"[2].
Салазар легко определил, что письмо было напечатано на пишущей машинке за много дней до того, как под ним была поставлена карандашом подпись "Жак" и дата "20.08.1940".
Письмо "Морнара" Д. Кэннон назвал "глупой попыткой полицейского ума восстановить подлоги, дискредитированные в глазах всего света"[3].
Спустя много лет Диего Ривера говорил советскому журналисту Папорову: "Текст письма был неграмотен. Полиция могла цепляться к каждой фразе. Например, Джексон утверждал, что он разочаровался в Троцком. Когда успел, если в общей сложности общался с Троцким четыре часа? Джексон утверждал, что Троцкий предложил ему отправиться в Россию, чтобы совершить там ряд убийств руководителей партии и Красной Армии. Когда и как Троцкий мог доверить такое неизвестному человеку, с которым - это показывают записи в книге внутренних охранников - Троцкий находился наедине всего десять минут 17 августа"[4].
На первом допросе, проведённом Салазаром в приёмном покое больницы, убийца, обретя вновь спокойствие и выдержку, сообщил, что его настоящее имя - Жак Морнар Вандендрейш.
На очной ставке с потрясенной Сильвией, требовавшей от него назвать подлинные причины убийства, "Джексон" (теперь уже "Морнар") повторил изложенную в письме версию и добавил, что Троцкий уговаривал его отправиться в Россию через Шанхай и обещал оплатить ему дорогу.
Первая часть легенды "Морнара" была разоблачена уже в самом начале следствия, когда Салазар пригласил посланника Бельгии в Мексике на очную ставку с "Морнаром". Бельгийский дипломат привёл много фактов, свидетельствующих о том, что "Морнар" не является бельгийцем и все его сообщения о своих родителях и своём пребывании в Бельгии вымышлены.
Ещё до того, как следствие отвергло версию о "Морнаре" как "разочарованном троцкисте", ещё тогда, когда Троцкий находился в госпитале, его секретарь Джозеф Хансен сделал заявление для прессы, в котором главное внимание уделялось характеристике убийцы, причём эта характеристика была составлена в унисон с письмом "Морнара" и была как нельзя более благоприятна для сталинистской пропаганды.
Хансен заявил, что "Троцкий знал лично убийцу более шести месяцев перед убийством", что "Джексон пользовался доверием Троцкого из-за его связи с троцкистским движением во Франции и США", "часто посещал дом Троцкого" и "был известен, как щедрый финансовый сторонник троцкистского движения".
На самом деле "Морнар" был человеком, совершенно чужим Троцкому. Он не являлся членом IV Интернационала и вошел в дом Троцкого, не имея каких-либо рекомендаций от европейских или американских троцкистов. Троцкому и его окружению не было известно о каких-либо связях "Морнара" с троцкистским движением во Франции. Во время своих приездов в Нью-Йорк "Морнар" не вступал ни в какие контакты с Социалистической Рабочей Партией США. Он встречался с Троцким на протяжении всего 11 недель (а не шести с лишним месяцев). Троцкий не только не питал доверия к "Джексону", но высказывал прямые подозрения относительно него. Что же касается "финансовой щедрости" "Джексона", то она ограничивалась только словами: он никогда не вручал никаких денег Троцкому или близким к нему людям, да Троцкий никогда не принял бы их от этого сомнительного "сторонника"[5].
Лживое заявление Хансена немедленно было растиражировано американской прессой, а это в свою очередь дало возможность советской и коминтерновской печати, со ссылкой на буржуазные газеты, широко распространять версию об убийстве Троцкого одним из его близких приверженцев.
Через два дня после смерти Троцкого в "Правде" появилась краткая заметка: "Лондонское радио сегодня сообщило: "В Мексике в больнице умер Троцкий от пролома черепа, полученного во время покушения на него одним из лиц его ближайшего окружения". Рядом с этой заметкой была напечатана статья "Смерть международного шпиона", начинающаяся словами: "По сообщению американских газет, на Троцкого, проживавшего последние годы в Мексике, было совершено покушение. Покушавшийся - Жак Морнар Вандендрейш - один из ближайших людей и последователей Троцкого". Вслед за этим в статье кратко излагалась - в духе "Краткого курса истории ВКП(б)" - биография Троцкого, завершавшаяся словами: "Троцкий запутался в собственных сетях, дойдя до предела человеческого падения. Его убили его же сторонники... Троцкий... стал жертвой своих же собственных интриг, предательств, измен, злодеяний"[6].
Волкогонов, ознакомившийся со сталинской правкой на корректуре статьи, писал, что Сталин сделал в ней только ряд вставок, касающихся Троцкого: "Организатор убийц", "Он учил убийству из-за угла", "Троцкий организовал злодейское убийство Кирова, Куйбышева, Горького", "С печатью международного шпиона и убийцы на челе" и т. п.[7]
Ещё дальше пошли некоторые издания зарубежных коммунистических партий. Так, американская "Дейли Уоркер" уже 22 августа поспешила заявить, что "Джексон был секретарём Троцкого на протяжении многих лет"[8].
Активную лепту в распространение сталинской версии о причинах убийства Троцкого внесла мексиканская сталинистская печать. Правда, непосредственно после убийства Компартия и Толедано осудили покушение, обвинив в нём провокаторов, заинтересованных в том, чтобы замарать доброе имя Мексики. Однако спустя несколько дней коммунистические и ломбардистские газеты принялись на все лады излагать содержание письма, написанного убийцей в своё оправдание, и изображать Меркадера заядлым троцкистом, разочаровавшимся в своём вожде.
После смерти Троцкого госдепартамент США продолжал проявлять интерес к судьбе Харта и к обстоятельствам убийства Троцкого вообще. В этой связи он сотрудничал с Хансеном, который в сентябре 1940 года посещал американское посольство. 3 сентября Хансен встретился с сотрудником ФБР Макгрегором в американском консульстве и сообщил ему о существовании трёх неопубликованных работ Троцкого... На следующий день Хансен вручил их Макгрегору... Через 5 дней Хансен передал Макгрегору новые материалы, найденные им в письменном столе Троцкого[9]. Отчёты о его сообщениях внимательно изучались в Госдепартаменте. Перед отъездом из Мехико Хансен просил Макгрегора, работавшего в качестве диппредставителя США в Мехико, установить конфиденциальным путём связи со спецслужбами в США. 25 сентября американский консул Джордж Шоу обратился к главе безопасности Госдепартамента в Вашингтоне Раймону Мэрфи с просьбой принять Хансена для получения от него информации. В письме Мэрфи, направленном 28 сентября Шоу, говорилось, что Хансен должен войти в контакт с директором Нью-Йоркского отделения ФБР Сакеттом.
Сообщения Сакетта дошли до Рузвельта, который поручил Гуверу, директору ФБР, заняться этим делом[*]. 9 декабря сотрудник ФБР сообщил Гуверу о встрече агента ФБР Стара, Кэннона и Хансена в штаб-квартире Социалистической Рабочей Партии. Хансен передал ФБР документ о сети агентов НКВД в США. Однако в интервью, данном в 1977 году комиссии Международного комитета IV Интернационала, Хансен заявил, что не предпринимал никаких попыток установить контакт с ФБР[10].
ПРИМЕЧАНИЯ
[*] В ходе следствия, проведённого ФБР, была выявлена причастность к первому покушению на Троцкого американца Джорджа Минка. По мнению ФБР, именно Д. Минк, один из агентов ГПУ, был главным дирижёром нападения на Троцкого. Об этом сообщил отцу Шелдона Харта его друг, директор ФБР Гувер. К сожалению, я не располагаю другими данными, подтверждающими причастность Минка к этому делу. Джордж Минк, член Американской компартии, имел связи с СССР с 1921 года. Работал в Профинтерне и Коминтерне. В 1936 г. он был лидером международной коммунистической организации в Копенгагене, являющейся связующим звеном между Коминтерном и местной компартией. В 1936 г. его арестовали по подозрению в шпионаже. В ходе расследования была обнаружена его связь с советским резидентом Разведуправления А. Улановским, действующим под псевдонимом Шерман и возглавлявшим шпионскую группу в Дании (Вопросы истории. 1995. № 4; Огонёк. 1990. № 3. С. 10-13. Улановские Н. и М. История одной семьи. М. 1994. С. 154-155).<<
[1] Судоплатов П. Разведка и Кремль. С. 90.<<
[2] Очерки истории российской внешней разведки. Т. 3. С. 102; Дойчер И. Троцкий в изгнании. М., 1991. С. 524; Sedova N. & Serge V. The Life and Death of Leon Trotsky. P. 272-273.<<
[3] Бюллетень оппозиции. № 84. С. 8.<<
[4] Огонёк. 1990. № 37. С. 11.<<
[5] Trotsky's Assassin at Large. P. 4.<<
[6] Правда. 1940. 24 августа.<<
[7] Волкогонов Д. Ленин. Кн. 2. С. 42.<<
[8] Trotsky's Assassin at Large. P. 35.<<
[9] Отечественная история. 1995. № 4. С. 95.<<
[10] The FBI and Joseph Hansen. N. Y., 1978. P. 8.<<